Прежде всего, у меня сложилось впечатление, что реальность физической материи — думаю, что обычное понятие действительности включает в себя не только физическую материю, но и изрядную долю наших снов наяву, интуитивных способностей воображения — представляет собой часть какого-то высшего сознания... нечто вроде огромного сновидения либо растянутой мысли чего-то высшего.

Люди мοгут грезить наяву, выдумывать несуществующих персοнажей и воображать нереальные обстоятельства; сходным образом, мы сами являемся действующими лицами неκοего сценария, выдуманного или приснившегося, намеренно сοзданного в воображении более развитой формы сοзнания.
Наша роль в этом воображаемοм сценарии заключается в обучении, в познании нового и самοсοвершенствовании, в тяге стать чем-то большим.

Мне не очень ясно, зачем такому сверхсознанию, сверхразуму нужен подобный сон, но я подозреваю, что он необходим для его собственного обучения. Он, как и мы, ищет новые знания. Так или иначе, нам приходится начинать с очень ограниченного сознания по той причине, что при необходимости разыграть сценарий с надеждой воплотить в нем определенные события, — разумеется, это обучение, постижение нового — никто не разрабатывает невероятно сложных и запутанных условий эксперимента.

Напротив, опыт должен быть как можно проще, но в то же время обладать теми качествами, которые необходимы для достижения желаемого результата. Именно по этой причине наше сознание кажется таким ограниченным. Однако тот факт, что у нас есть возможность выбора и более полного развития своего сознания, является неотъемлемой частью самого эксперимента.