И все же теперь я смотрел на окружающий мир совсем иначе. Я любовался этим величественным сооружением, чудесным воплощением идей на практике. Я смотрел, как ловко приспосабливаются живые существа к переменам в окружающей среде. Я разглядывал лист дерева — такой гибкий, что он выдерживает любые изменения силы ветра; снизу он укреплен специальными растяжками и выступами, чтобы всегда разворачиваться нужной стороной к солнцу и надежно выполнять свою роль преобразователя энергии.

Я наблюдал за исследователем-котенком, который за одну неделю узнает больше, чем за всю оставшуюся жизнь. Я смотрел, как он пользуется встроенным калькулятором, чтобы оценить расстояние от пола до крышки стола, а после затрачивает четко отмеренный объем сил, чтобы сделать прыжок, в пять раз превышающий длину его тела, — и точно опуститься на поверхность стола.

Мое внимание металось между сушей, воздухом и водой, которые действовали в полном согласии друг с другом и обеспечивали все необходимое миллионам — нет, целым миллиардам! — форм жизни, населяющим нашу планету.
Что было раньше, потребность или сама идея?

И, кроме того, в моем мозге был дополнительно слой, позволяющий не просто существовать, но еще и мыслить. Быть тем, кто я есть. Было ли это запланированной частью эксперимента — либо сам эксперимент заключался в том, чтобы увидеть его последствия?